довоенное
Синька, чернила, мёд –
Тот, довоенный мир.
Мел или самолёт
Чертит прямой пунктир?
Россыпью на полу
Хрупкий петит газет.
Пыльный кристалл в углу -
Окаменевший свет.
А на верандах дач
Лечит детей во сне
Ворон, картавый врач,
Чеховское пенсне.
Будем гулять в саду,
Будем смотреть потом,
Как из воды в пруду
Строят мальки свой дом.
Стен невесомых стон,
Мелкая дрожь мольбы,
Лики святых икон,
Их голубые лбы.
потому что война
Алексею Королеву
Потому что война, и цена нашей жизни - копейки,
Подороже бобов, но дешевле, чем мясо индейки,
Нашей смерти цена - так и вовсе дешевле перловки,
Я умру в коридоре, а не повезёт – так в кладовке.
В коридоре светло и сквозняк, и, пожалуй, почище,
А в кладовке темно, и от химии разной вонища,
Лучше из коридора - да в норы нездешних тоннелей,
Чем в кладовке царапать в агонии пластик панелей.
Я умру в коридоре, неважно, сейчас или скоро,
Потому что война – это темная часть коридора,
Потому что солдатам обещаны райские кущи:
Нежный запах тюльпанов и свет, как от яблонь цветущих.
жить
Потёками по стенам – чьи-то сны,
Пока живём, и странно нам, что живы.
Никто не хочет ядерной войны,
Но любопытно поглазеть на взрывы.
А дрожи нет, у тьмы – огромный стаж,
Любой порез подчеркнут старым шрамом.
Уныние, мой подконвойный страж,
Из глаз бежит безумным мандельштамом.
Что пыли пласт и паутины вязь?
Что ненависти наши и приязни?
В такие дни благословенна грязь:
Используй шанс - в густой земле увязни.
вечная мерзлота
Осипу Мандельштаму
Кочевник степей арахисовых,
Свирельщик и камнелов,
Дома от тебя шарахались,
Дрожали поджилки рвов,
Когда пролетал ты литерным
В морозном густом пюре
По лезвийным рельсам Питера,
По шпалам его тире.
Пархатый учитель пения,
Зачем ты призвал свой стих
Акропольскими ступенями
Голгофу себе мостить?
Пугливый любитель пыжиться,
Какой из тебя герой?
Личинкой, жучком - но выжил бы
В провинции, под корой.
Увидел бы сам сквозь занавес
Пятнадцати лет ли, ста, -
Такая же точно мерзость здесь,
Такая же мерзлота.
варенье
"Садок вишневий коло хати,
Хрущі над вишнями гудуть,
Плугатарі з плугами йдуть,
Співають ідучи дівчата,
А матері вечерять ждуть."
Т.Г.Шевченко "В казематі"
На рассвете кусты выбегает полить Фома,
По бурьяну струя хлещет прямой наводкой.
Там, где влага упала, расцветает цветок-чума:
В колокольчатой чашечке плещется царская водка.
Сгнили звезды, как вишни, когда горизонт померк.
Скошен стебель под горло, все травы пошли на силос.
Лишь цветок-чума вызревает в ягоду-смерть.
Как же много её теперь для нас уродилось!
Собирать урожай выйдут бабы на край села,
«Вiтре буйний», - споют, да прошепчут: «Кохаю, любий!»,
Похоронят надежду, - скорее б она взошла,
И наварят варенья, чтоб мертвым помазать губы.
элегия для Бахыта Кенжеева
«Проще некуда. Выйду на воздух,
пот чернильный стирая со лба –
и мычат раскаленные звезды,
будто глухонемые гроба.»
Б.К.
А когда он вплывет, словно крейсер
В слишком узкую гавань, твой день,
Душ прими, аккуратно побрейся,
Да рубашку почище надень.
Расцветет над тобой хризантемой
Горний мир: синеглаз, желторот.
(Пожелаешь увидеть подземный -
В пешеходный спустись переход).
И когда полетишь поневоле,
Козырнут на прощанье дома.
Это чёрное - русское поле,
Это белое - мать-Колыма!
Запах снега и запах навоза.
В небе облако - дым из трубы.
И мычат раскаленные звезды
Словно в трюме немые рабы.