В саргассовом море мурены
обжили на дне корабли,
и в ясную полночь селена
подводную жизнь серебрит.
Там шпага на груде сокровищ
лежит под рукой мертвеца,
и зубы невинных чудовищ
глодают скелет без конца.
Туманное око не дремлет,
разорванным солнцем горит,
вонзится из космоса в землю
блуждающий метеорит.
И встанет от зрителей в шаге
шальной, как ветра, капитан
при полном воскресном аншлаге
в неоновом свете реклам.
Играет он пьесу шекспира
и шепчет суфлёр монолог.
Не шпага в руке, а рапира
фальшивит трагичный итог.
Он жаром наполнит в спектакле
опасную речь чудака,
и яда бесцветная капля
заблещет в бороздке клинка.