Говорят, что думать не больно.
Но не больно - в Мальмё и Кёльне,
Лиссабоне и Барселоне,
Риме, Лондоне, Праге, Львове:
с карандашиком наготове,
молескином и льдом в самбуке,
легче лёгкого, сдвинув брови,
философствовать на досуге.
Ну а в Минске, Бобруйске, Орше,
чем дотошней башка, тем горше.
В Бресте, Гомеле, Лиде, Речице
здольней мыслить - сильней калечиться.
В Шклове, Лепеле, Крулевщизне
мысли могут вам стоить жизни,
благоденствия и свободы.
Вот такие настали годы.
Вот такие часы настали -
словно вылез из гроба Сталин,
отряхнулся от пыли лишней,
нарядился в костюмчик лыжный
и пошёл куропатить стружки
со всего, что сложнее клюшки.
Говорят, что думать не страшно.
Но не страшно - это в Локарно,
Бирмингеме, Остраве, Каннах,
неродных, но свободных странах:
там любой, кто с мозгами дружен,
мае сэнс і трымае гонар.
А в Узде, Рогачёве, Глуше,
что ни думка - террор и хоррор,
и поплатится за неё
всякий думающий своё.
Ищешь правды в облыжьи мглистом -
назовут тебя экстремистом.
Палачей обличаешь козни -
скажут, ты разжигатель розни.
Агитпропа не чтишь загонок -
проклянёт тебя Азарёнок.
Не сховался Мацкевич в Польше -
мудреца мы не слышим больше.
Белорусская доля злая!
В свербеже тракторов и лыж
мы и раньше-то это знали,
но прониклись сегодня лишь:
шире мысли - жирней печали,
меньше думаешь, крепче спишь.