В глуби лесов, Руси великой,
на берегу одной реки,
Деревня древняя стояла,
в краю, где зори глубоки.
Была деревня не большая,
от силы пятьдесят дымов,
О ней сейчас расскажем сказку,
её не встретишь среди снов.
Среди народа поселения,
Матрёша девушка жила,
Ей скоро будет восемнадцать,
без жениха, плохи дела.
Всё потому что красотою,
ей не дано в миру сверкать,
Лишь только длинною косою,
она могла, кого позвать.
Но что коса, такое чудо
у каждой девицы славян,
А на лице у той Матрёши,
для паренька, один изъян.
Но как то раннею весною,
все женихи одним гуртом,
К Матрёше ринулись толпою,
решивши свататься при том.
Забыв девиц, что полюбили,
все как глашенные идут,
В тот дом, где никогда не были,
у окон, все Матрёшу ждут.
И первый парень на деревне,
кузнец, красавец Велимир,
Идёт не в дом любимой Лели,
несёт Матрёше, весь свой мир.
Но только Леля, как все Русы,
не сдастся горю ни за что,
Она идёт к ведунье Агни,
знать, ворожит Матрёше кто.
Сквозь лес, таёнными тропами,
прошла девица в глубь болот,
Нашла дом древний, на поляне,
в котором Агния живёт.
Заходит к Агнии в светлицу,
сидит ведунья за столом,
Да филин с соколом на плечах,
они хранят ведуньи дом.
Ведунья Агни:
«Пришла, небось просить о чуде?
Что? Жениха приворожить?
А может, в доме кто болеет,
да надо травы, полечить?»
Леля:
«К тебе пришла не просто с делом,
у нас в село беда пришла,
Все мужики к одной прилипли,
такие странные дела.
Да каб была она красотка,
я приняла бы всё как есть,
Сёл на Руси, полно без меры,
в них мужиков не перечесть.
Но у Матрёши нос картошкой,
на оба глаза косота,
Вся в оспинах, нога кривая,
такая, в общем красота».
Ведунья только усмехнулась,
«Никак тут кто-то ворожил,
Давно такого не слыхала,
чтоб с колдовством здесь кто-то был.
Давай посмотрим, погадаем,
на блюде яблоко бежит,
Оно покажет и расскажет,
в селе кто, нынче ворожит».
Уселась девица, к ведунье,
та блюдо достаёт на стол,
Бросает яблочку по кругу,
узор вмиг рябию пошёл.
Открылося окошко явью,
Матрёшу видим средь села,
Под мышкой что-то держит явно,
да озирается сама.
Вот день за днём мелькают тени,
Матрёша ходит по селу,
И носит что-то под рубахой,
да тихо прячет во дому.
Так шесть седьмиц проплыли мимо,
как караваны чередой,
И вот однажды ранним утром,
все проясняется порой.
Зверь появился у Матрёши,
трещит яйцо, раздался писк,
Тут Агни блюдо подхватила:
«Смотри-ка, это Василиск!
Так вот разгадка, что случилось,
и кто колдует на селе,
Всё вверх ногами закрутилось,
как создала его себе».
Леля:
«Скажи скорее, что за диво?
И что за зверь тот Василиск?
Не уж-то, обладает силой,
тот, кто издал не громкий писк?»
Агни:
«Мы все рождаемся малыми,
и все пищим, придя на свет,
А то, мы вырастим какими,
ни у кого сомненья нет.
Вот и про кроху Василиска,
я сразу знаю, всё как есть,
Он принесёт по миру горя,
каких не сразу перечесть.
Петух, коль проживёт за двадцать,
лишь в жизни раз, яйцо снесёт,
И то яйцо не для наседки,
оно беду в себе несёт.
Вдруг подберёт его девица,
чтобы под мышкою носить,
И будет люда сторонится,
не показать не обронить,
Лишь только шесть седьмиц минуют,
на свет явится василиск,
И бед грядущих чередою,
предвестием станет злобный писк.
В нем смесь змеи, с куриным родом,
короной гребень на главе,
Он может управлять народом,
и волю навязать тебе».
Леля:
«Ну я Матрёшу, вместе с зверем,
возьму пёклу, да зашибу!
И никогда я не поверю,
что это сделать не смогу!»
(пёкла – деревянная лопата для хлеба)
Агни:
«Махнуть пёклой, вопрос не хитрый,
да только надо тебе знать,
Что Василиск с волшебной силой,
и может в миг заколдовать.
Коль только взгляд его увидишь,
так камнем станешь в тот же миг,
И никогда уже не сможешь,
поднять на ту Матрёшу крик.
Но не горюй, не все так плохо,
есть способ зверя погубить,
Его же взгляд, назад вернувшись,
поможет нам его убить».
Леля:
«Так что же делать, как мне зверю,
вернуть его смертельный взгляд,
Ведь не могу схватить рукою,
и запихнуть ему назад».
Агни:
«Должна ты подстеречь Матрёшу,
узнать где зверь сокрыт у ней,
И лишь главу он поворотит,
достань зерцало поскорей.
Коль встретит взгляд его зерцало,
да возвратится самому,
То мигом зверь окаменеет,
исходит время колдовству».
В дорогу Лелю снарядила,
дала зерцало ей с собой,
Перед дорогой накормила,
и в лес отправила тропой.