Облака, эти лебеди странные,
Чередуются в синем меду,
Снизу липы танцуют, как пьяные,
Снизу я по дороге иду.
Путь мой прост, незатейлив, мучителен –
Как у всех, у, точней, большинства.
Я не стал ни врачом, ни учителем,
Я горстями глотаю слова.
Моих мыслей обглоданы остовы,
Моих снов запределья – черны.
Мне бы, право, чего-нибудь острого…
Скажем, нож в середину спины.
У железных у лезвий есть гладкое
Назначение – срЕзать углы.
Для себя самого ведь загадка я –
Тонкий стебель, проросший из мглы.
То ли к Солнцу тянусь, к мраку, может быть,
Сам не ведая, жажду прильнуть…
Словно ленту магнитную ножницы,
Режет время на части мой пусть,
Чтобы склеить, всё сделать по-новому –
Так, как не было прежде нигде…
Только этому небу суровому,
Как всегда, отражаться в воде.
У воды той – кудрявые волосы,
Волн ребристых осколки стекла…
Этот вечер уже и не вспомнится,
Как бы прошлого даль ни влекла.
Остаются на память какие-то
Звёзд обрывки, туч синих клочки…
Шалью чёрной на плечи накинута
Ночь, и клёны шумят у реки.
Это всё, что я вспомню когда-нибудь,
В день последний – и первый из всех…
Я и сам-то – клочок мироздания,
Расколовшегося, как орех.
Слов стряхнул серебристые россыпи
Со спины снегом – в пасть пустоты,
И лечу, и поймай меня, Господи,
За секунду до крайней черты…