Погасли звезды… Неспроста
Холодный воздух обездвижен,
И… тишина, и мгла густа…
А, где-то, рокот бури слышен;
В бордо окрашен горизонт –
По краю огненно лоснится…
Бояться, вроде, не резон –
Вдали беснуется зарница.
Зачах в бессилье костерок,
Мерцают угли, умирая,
Прошелся низом ветерок,
На что-то, явно, намекая.
Ну, что ж, пора! Пора идти,
С остатком внутренних резервов –
Успеть путь правильный найти,
Щадя надорванные нервы.
Фонарик светит кое-как –
Устал, подлец, и луч тускнеет.
Но все же он дырявит мрак,
Чрез «не могу» и как умеет.
Туман в его луче дымит,
над зыбью стелется сонливо
И, потревоженный, спешит,
Исчезнуть с глаз чужих учтиво.
Сосёнок тощие хвосты
Торчат среди замшелых кочек.
И клюквы здесь – не унести!
Да только брать – рука не хочет.
Блудит предательски компас,
Вконец запутав путь, дороги,
Фонарь в пути давно погас
И, сводит в судорогах ноги.
Ни зги не видно. Под пятой
Уныло чавкает болото.
Набат в груди, как пред бедой,
И страх предчувствия чего-то,
Неуловимого почти,
След в след шагающего рядом…
Сверкают молнии хлысты,
Пластая небо без пощады.
Раскатов грома львиный рык
Средь вспышек рыскает угрюмо
И, зверя чуя, ночь дрожит
Боками тучными упруго.
Внезапно высветился лес –
Дремуче, мрачно, бородато…
Вперед! С шестом наперевес,
Где берег вздыбился горбато.
Качнулась гиблая волна,
Из трав сплетенных над трясиной,
Сорвался в хохот сатана,
И небо высверкнуло синим;
Рвануло плазменно средь туч,
Каленым светом ослепляя,
И гром взрычал с небесных круч,
Живое в ужас повергая;
И вся глубин вселенских хлябь,
Из развороченной утробы,
Упала вниз, как водопад,
Грозя всему вокруг потопом.
Сквозь стены мокрые воды,
Храня тепло в продрогшем теле,
Еще немного – с пол версты,
Чрез ад смертельной карусели;
К смолистым кедрам – напрямик,
Вложив в движение все силы.
Плевать на то, что предстоит,
Когда стремленье к жизни живо.
Споткнувшись, можно утонуть,
Лишь донный ил набьется в «жабры»…
Но…кто решил быть на плаву –
Обязан сильным быть и храбрым…
Земля становится тверда,
И склон полого тянет в гору,
А с неба рушится река,
Рождая в диком плеске – Море.
Но в брызгах водной кутерьмы,
В стихии гибнувший бессчетно,
На брег спасительной земли
Ступил ногой храбрец добротно...
Шипели яростно в воде,
Небес расплавленные стрелы…
Хватило света их вполне
Найти убежище и – млея,
Под мерный гул бурлящих вод,
Припав спиной к огромной ели,
Он, чуть живой, воскликнуть смог,
- Мой Бог, я жив?!... Да неужели?!
И вот, два месяца спустя:
Все тот же взгляд…мечты, надежды…
И все по-прежнему, друзья…
И все не так, как было прежде.