***
Кругом давно такая скукота!
Возможно, жизнь теперь уже не та,
что здесь была тогда (до нашей эры).
Повсюду парки, туалеты, скверы.
Тогда пускали вход оболы и статеры
и всякий милый сердцу инвентарь.
Такая жизнь в уклад сложилась встарь.
До нашей эры.
Повсюду плавно плавали галеры,
пускали в ход совсем другие меры:
таланты, драхмы, мины и медимны.
Не знали килограммов – были все наивны!
Еще не строили дома ни из картона,
ни из пластмассы, ни из римского бетона,
наивно убивали без патрона –
не то копьём, не то простым мечом,
совсем не сожалея ни о чём.
Такая простота.
Такие были нравы.
Конечно, не во всём бывали правы.
И были всякие наивные забавы:
игра в коттаб, дурацкие попойки,
чднЫе мифы с примесью героики,
различного вранья и всяческой фантазии,
что вывез Геродот из Африки и Азии,
изображали всякие трагедии,
что были им известны не из Википедии.
Ещё их развлекал Аристофан,
известный как невежда и профан,
не написавший ни одной трагедии
ни для сограждан, ни для Википедии.
В любой запарке, для удачного исхода,
наивно греки верили в природу
и сдуру в разных мраморных богов.
Не разберёшь – не то друзей, не то врагов.
Нередко странных (но не иудейских),
порой безруких, или Медицейских.
И обожали всяких Каллипиг,
а Каллипиги обожали их.
Каких-то даймонов придумывал Сократ.
Его потом облыжно обвинили
и даже чем-то, вроде, отравили –
не то консервами домашними (с грибами),
не то какими-то паршивыми стихами.
Хотя он был ни в чём не виноват.
А был он и философ, и солдат,
и камнерез (с булыжником возился),
по городу таскался босиком
и никогда не брился.
Прикидывался вечно дурачком.
Ходил повсюду с клочковатой бородой
и рассуждал прилюдно сам с собой,
цеплял прохожих и не отпускал,
и в каждом истину старательно искал,
бурча под нос: «Познай же сам себя!»
И добавляя громко: «Аж, ты ж тля!».
***
С тех пор воды немало утекло.
И грек теперь другой –
пошарпан и поношен.
Но я,
как древний грек,
по-прежнему хороший.
Но как же тяжела моей эпохи ноша!
Нет!
Я не струшу!
Я её не брошу!
***