В неверном свете северной луны*
прошло полжизни. Лучшей, видимо, –
но, впрочем, это спорно, – оставшейся,
на пасмурных онежских берегах,
в краю лесов, озёр, промозглой стыни,
пронзительных ветров и снегопада.
Зато морозной ночью над тобой
прозрачное в манящих звёздах небо,
и кажется, лишь руку протяни,
дотронешься до северной луны,
обёрнутой кольцом алмазной пыли,
сверкающего льдинками гало;.
А летом… Лето тем и хорошо,
что ко;ротко. Карельская природа
его сменяет споро бабьим летом
с багряно-жёлтым шорохом листвы,
усыпавшей дорожки в парках, скверах,
с грибами и брусникой на пригорках,
прощальным криком отлетающих гусей
и журавлей, свой устремивших клин
на юг. Стремительно приходит осень
со слякотью и серым октябрём,
ознобами и хлюпающим носом,
разладами в погоде и в душе,
желанием замкнуться, и прилечь,
и ждать, когда в разрывах облаков
появится неверный свет луны…
*) Строка из поэмы «Post aetatem nostram»,
глава II «Дворец» (1970) Иосифа Бродского
(1940 – 1996).
16.12.2021