…Несу, как крест тяжёлый на плечах,
вербально-прикладную ахинею,
а сам, – не вслух, – старательно жалею
о давних пустяках и мелочах.
Нет чтоб скорбеть с заламываньем рук,
о времени, угроханном впустую,
на дур блестящих, на смышлёных сук,
мне метивших домашность холостую!
Раскаяться б, что лучшие стихи –
не той посвящены, рубли – не этой,
что не на тех, – душевною монетой, –
истрачены отборные грехи.
Ох, эти пресловутые «не Те»,
с которыми я хмуро просыпался,
отыгрываясь – пуще продувался,
не к сердцу прижимался, к наготе!
Родной, не стыдно ль – за корысти зуд,
в дензнаки безответную влюблённость,
зарытый дар, просроченную скромность,
на дядь и тёть бессмысленный свой труд?
Чай, несть числа: о чём тогда смолчал,
не смел допеть, решил не брать аккорда.
Сегодня ж, лишь злопамятность угодна;
да ты и прежде – хрен кого прощал…
Залиться б подмосковным соловьём –
про щедрость напоказ, но к ближним – скупость,
про Молодость – одну большую глупость
под бражную браваду: «Раз живём!»
В честь этой темы, думал, помяну
геройски где-то павшее Здоровье.
Так пало ж... И изделие коровье
в сердцах, наотмашь залпом оттяну…
Привычным стал сомнительный процесс
ночной подкормки душегубки-жабы
диетой сослагательных словес:
«эх, если б…», и другими «я бы», «кабы».
Скопилось впечатлений, чуть не воз,
чтоб было, чем мою раскрасить старость,
а тут такое дело… Оказалось:
всё «лучшее» попало под склероз…