Пишу стихи. "Люблю грозу в начале...",-
но май не выразит иероглиф.
Иероглиф вообще не выразит печали.
Он, как пропели соловьи, уродлив,
бо суть слова, а не рисунок тушью.
И кисти обмакнув в нечищенном граале,
я с каждым годом чаще думаю - не мог ли
я с каждым годом в чаще свою душу
располагать подобием шатра.
Зачем рисует буковая кисть
об умершем во мне вчера?
И вот опять, как будто бы про суше,
пройдутся по воде те удивительные боги,
что от меня бросаются в бега,
а я вослед рисую им иероглиф:
в начале мая любится гроза,
в которой не хватает соловья,
или звучания на ноту выше,
чем мне казалось в поскрипе пера,
но моё сердце до сих пор граничит
в словах "люблю начало в окончании стиха".