Как, в губернском захолустье,
От Москвы, аж двести верст,
Жила бабка, ну и гуси,
Жизни их уклад был прост.
Чуть заря заполошится,
Бабка кормит уж гусей,
Отпускает порезвиться
На прудок между елей.
Опосля, водой с колодца,
Дом отмоет, уберет.
Почайкует с сухарями,
Да, на пруд к гусям пойдет.
Там, гусям подкинет жмыха,
В тени ели посидит,
Вспомнит прожитое тихо,
Поворчит на свой артрит.
Дело движется к обеду,
Борщ вчерашний разогрет.
А поев, зайти к соседу,
То же стар уж он и сед.
Обещал сосед, намедни,
Бабке починить крыльцо.
Время подошло к обедне,
А не кажет он лицо.
Не случилось ли несчастья,
Как же ж, бабке быть потом?
Обошлось же без ненастья,
Вон, идет он с топором.
Хоть и стар, но дело знает,
Правит быстро и легко.
Опосля же, намекает,
Мол, сто граммов налито?
Деда потчует борщами,
наливает чекушёк.
Да, подслепшими глазами
Все глядит на образок.
Вот, уж вечер наступает,
Гуси, гогоча, идут с пруда,
Бабка у загона же встречает,
В кормушку сыпет им зерна.
Солнце за лесочек село
Ночь свои взяла права.
Чтоб усталому дать отдых телу,
Бабка спать в кровать легла.
Что бы утром, спозаранок,
Завертелась карусель.
Повторяя круг закладок,
Жизни заплетая канитель.