(паническое)
Смех соседки, прежде птичий,
грубым стал, почти мужским.
Что-то с полом там химичит.
Хорошо, хоть со своим!
А я Богу ставлю свечку –
не про гордость, а про честь:
– Дай простому человечку
естество свое сберечь!
Ожидание – Потопа!
Как вагоны под откос
Мир и Время – вместе оба –
на глазах пошли в Разнос.
Ложь и страх, упадок духа,
поиск истины впотьмах…
Снизу доверху разруха
происходит в головах.
Что вчера казалось пеной –
только дунь и опадет –
с шумом вылезло на сцену,
барабанным боем бьет.
Быть красивым – не этично!
Книги, знания – ботва!
Нормы – недемократичны!
Ущемляются права-а-а...
На помойку – эталоны,
свод понятий о добре. –
Нынче образу Мадонны
место в мусорном ведре!
Рокот близкой катастрофы
не услышит лишь глухой. –
Я за пушкинские строфы
как за круг держусь с тоской.
Стал народ к народу злее:
скажешь правду, заплюют,
и размажут, и побреют,
и окурками прижгут.
А снимать с го…на сметану
или грубо хайпануть –
это можно без стоп-крана,
это верный к славе путь.
Не по щучьему веленью
а по-тихому, умно,
всех нас в нужном направленьи
скоро сплавят как бревно
в переделку к папе Карло –
подстругать, отшлифовать,
чтоб потом то, чем ты стало,
голым в Африку послать.
Ведь кастрация – не мода,
ведь она с недавних пор
человеческому роду
и диктат и приговор.
Да, синдром отмены – ломка…
Но к дедам подход такой:
их под вирус – на соломку,
со святыми упокой!
Муравейник человечий
разобщен как никогда.
Нерушимость связей вечных
уничтожила вражда.
Все хотят свобод свободу,
но… с флажками по краям
и с табличками у входа:
это – Нам, а это – Вам.
Жизнь идет под прессом прессы.
Что-то день преподнесёт!
И спешит Разнос–агрессор
и размах его растет.
Всюду вижу след крысиный:
стала радуга-дуга,
потеряв свой вид невинный,
красной тряпкой на быка.
Лишь с любимой (льщусь надеждой)
не достанет нас Разнос.
Все останется как прежде –
до твоих седых волос…