* * *
«Мон дье! Вчера я опечален
Был, сам того не зная, чем,
А нынче мускусом из спален
Благоухает мой гарем.
Порханье золочёных ножниц
Как благодарственный намаз,
И гибкие тела наложниц
В тончайший убраны атлас.
Струисты тканей переливы.
Так переменчива игра
Теней и света в их извивах!
По переходам и дворам
Фонтаны бьют, рукою щедрой
Бросая клад алмазных брызг
На воздух. Солнечною цедрой
Просвечивает тамариск.
Под буйством солнца распускают
Бутоны нежные свои
Цветы дворца – земного рая
И восклицают: О, люби!..
Но я, под сумрак благодатный,
Среди точёных ног колонн,
Сойду, как в дивный стих Корана
И погружусь в дремотный сон.
Что жизнь земная! Наслаждения
В ней по глотку лишь можно пить,
Страстям не зная утоленья:
Лишь только б - тело утомить!
Болезней, смуты, разоренья,
И смерти здесь царит Закон.
На всём лежит печать сомненья...
Слаб человек! Ничтожен он...
И все труды его напрасны
И тщетны. Суета сует!
Аллаха лишь сады прекрасны:
Велик Аллах и милосерд!
И только там, в надзвёздных кущах,
В объятиях нежнейших жён,
К хрустальным родникам допущен,
Несчастный – будешь пощажён.
Там, погружённая в беспечность,
В купели инобытия,
Вопьёт из вечной жизни млечность
Уставшая душа твоя.
Но – хватит! Умствованьям ложным
Я по-напрасну предаюсь,
И на тебя мой слог ничтожный,
Наверное наводит грусть?..
Прощай! Пиши, как там в Париже?
Что нынче в моде? Королю
При встрече – мой привет!»
И – ниже: «Твой, как и прежде.»
И: «Люблю».