— Осторожней! — услышала я чей-то басистый голос. От неожиданности выронила небольшой чугунный чайник с причудливым орнаментом, который так старательно оттирала от грязи и паутины. Я нашла его среди хлама в полуразвалившимся доме деда.
Было три часа утра, и деревня, куда я добиралась больше суток на машине с надеждой подготовить дом к продаже, еще спала. На Севере стояла пора белых ночей, и мне хватило одного взгляда на имущество, чтоб убедиться в тщетности продать его даже за сто рублей. Можно было разворачивать автомобиль и ехать обратно. Но возвращаться в город не хотелось. По правда говоря, я устала от бесконечного бега по кругу работа-дом-работа, и поездка была всего лишь поводом вырваться из этого ада. Мне нужно сменить обстановку, привести мысли в порядок. Поэтому, немного подумав, решила оттянуть свое возвращение и посмотреть, что творится внутри дома.
— Ну, вот еще и уронила, — жалобно пробасил все тот же голос.
Ничего не понимая, испуганно посмотрела по сторонам. Никого. Даже собак не было слышно.
— И долго мне валяться?
— Где? — только и смогла вымолвить я.
— Что где? Прямо перед тобой. Я между прочим раритетный — на родине за меня много денег предлагали старому хозяину. Не отдал. Подарил другу. Он, как я понял, жизнь моему хозяину спас. Хоть у нового владельца характер был не сахар, но меня берег. На почетном месте всегда стоял в серванте...
Тут я вспомнила: когда мы с отцом приезжали к деду, отставному военному, прошедшему Вторую Мировую, старик с гордостью рассказывал, как во время разгрома японских войск спас мужчину. Они подружились. На прощанье, когда отряд деда отправляли домой, японец подарил ему чайник, утверждая, что утвари уже более ста лет. По местным поверьем вещи прожившие более века обретают душу и оживают. Дед еще смеялся: сколько не силился, так и не смог разговорить чайник.
— Эй, — вернул меня в действительность голос, — немедленно подними меня с земли! — приказным тоном сказал чайник.
— Слышь, ты посудина ржавая, чего раскомандовался? — окончательно придя в себя, возмутилась я. Не хватало, чтоб какая-то утварь указывала мне что делать. В сердцах пнула чайник, и он с грохотом покатился по влажной от росы траве.
— Неблагодарная! — чуть не плача, верещал тот, пока не остановился — я ей дом охранял, а она вон со мной так... Ты ведь внучка старика. Я тебя узнал, хоть ты тогда меньше была и скромнее
— Как это охранял? — спросила я чайник, наконец подняв его с земли
— Если бы ни я, — не без гордости начал он — местные алкаши растащили бы все и щепки не оставили. Пару лет назад один пытался залезть в дом, да я его так напугал, что бабки потом несколько дней сами самогоном отпаивали — чайник засмеялся мелодичным голосом — А еще: как замечу шаги поблизости, начинаю выть, чтоб слышно было по всей округе. Правда, местные давно перестали рядом домом ходить. Боятся. А мне скучно совсем стало...
— Ну дела... — протянула я, не замечая, что тщательно вытираю бока своему собеседнику
— Ты эт...возьми меня с собой. Пожалуйста! —взмолился он, — я буду тихо-тихо себя вести. А чай из меня всегда вкусным будет.
Немного прибрав дом, через пару часов уже гнала по скоростной трассе в сторону любимого мегаполиса. Изредка я поглядывала на переднее сиденье, где мирно лежало, тихо мурлыкая неизвестный мне мотив, мое наследство — чистый, довольный жизнью старинный чайник. А дом? Стоит. Пока...