Но мой ангел не был пустым.
Он был прост и очень прозрачен.
Сквозь него просвечивал Бог.
Бог был сложен не очень удачно.
Бог любил пошутить, а ангел любил посмеяться.
Ангел пробовал кем - то быть,
Получалось только казаться.
Бог был добр, не на шутку серьёзен.
Когда ангел валял дурака,
Бог следил, чтобы не было поздно.
Ангел жил от звонка до звонка,
Ему музы строили глазки.
Бог работал наверняка.
Его дети ходили без маски.
Не играя роль дурака.
Ангел бы воздушен и свеж. Облаками водил хороводы.
Бог носил костюм цвета беж, шляпу с полями,
Строил молнии и метал громоотводы.
Ангел поэт и художник, ловец рифмы.
Бог по настрою антибезбожник,
Избегал суеты и нимфы.
Ангел считает весь мир шуткой, слушает рок-н-ролл.
Бог дорожит каждой минуткой, а для особых минут - корвалол.
А где же третий, спросит внимательный. Должен быть бяка, всегда обязательно!
Третий есть, идёт в нагрузку. Парень не обязательный, так, на закуску.
Сам он не худой, не толстый, одна видимость.
Страсть как любит вино и тосты. А его конёк - отдельность и независимость.
Любит говорить колкости и тянуть внимание.
Ангел конечно его прощает, с Богом есть понимание.
Ато иногда соскучится по любви сильно, и тыкает всех лыжной палкой.
Даром, что персонаж невидимый, наделён однако смекалкой.
Вот так и живёт - бытует святая троица,
Словно в рамках сего бытия.
И в эфире есть волны,
Чтобы настроиться
На тюрморт жития.
Снег метёт, щиплет нос, танцует метелица.
Всё как надо идёт,
Хоть порой не верится.