Я любуюсь тобой, недоступной, чужой,
Неустанно горжусь, восхищаюсь…
Только есть у тебя еще кто-то другой,
И, что с этим поделать, не знаю.
Как мне быть? Подскажи, Айседора моя!
Сам решить я, как видно, не в силах.
Не смогу я уехать в чужие края:
Не прожить мне без глаз твоих милых.
Не прожить мне без губ твоих, чудных волос,
Что лицо обрамляют небрежно,
И, чего бы мне вновь испытать не пришлось,
Буду помнить всегда твою нежность.
Я хотел бы с тобою гулять по Тверской,
Каждый час наполняясь любовью:
Чтобы ночь напролет, ну и весь день-деньской
Восхищаться, родная, тобою.
Я - не в силах уйти и - не в силах терпеть,
Возвращаясь все снова и снова,
Чтоб услышать, как вновь начинаешь ты петь
И ловя твое каждое слово.
Снова локон небрежный касается губ:
Их хочу целовать – но не смею!
Был поэт наш, Есенин, нечаянно груб,
Ну и я хулиганить умею.
Разолью по бокалам привычно вино
И, чуть-чуть пригубив, вспоминаю:
Как с тобой Айседора, опять же, давно,
Мы бродили по нашему краю.
Зеленела везде молодая листва,
Солнце яростно грело макушки,
И, казалось, что все понимает Москва
И кивают деревьев верхушки.
Не бросай же меня, милый друг, подожди:
Жизнь – увидишь – полна чудесами!
Чтобы вновь не накрыли сплошные дожди,
Заливавшие души слезами.
Мы пройдем по Тверской, мы уйдем в никуда,
Где мы были беспечны и юны:
Там тебя и меня не коснутся года…
Жаль, гитары оборваны струны.
Я достану струну и ее привяжу
Крепко-накрепко: не – между прочим.
А потом – обниму и тихонько скажу:
Я люблю тебя, милая. Очень!
Оставайся – уйти от меня не спеши:
Тот, другой, подождет и потерпит.
Я тебя не гоню: две заблудших души
Вновь себя обрели в круговерти.
Ну а ты возразишь: Не сейчас, не теперь –
Подожди до скончания века, -
И уйдешь. А гитарой заденешь о дверь
И чуть-чуть поцарапаешь деку.