Лениво кружит винил,
динамик бормочет рассказ...
И в чем ты меня винил,
когда улетал на Кавказ?
Пластинку скребет игла...
И тянется вверх серпантин.
И скалит клыки скала.
И ты в целом мире один.
Чох, Губден, Кумух.
Что отдам кому?
Чох, Кумух, Губден.
Что приму взамен?
Чох, Гуниб...
Гони!
Лохмотьями кожа губ,
во фляге глоток кипятка.
В квадрат восходя и в куб,
жарило бьёт наверняка.
Но ляжет ночная мгла,
я снова никак не пойму,
вздыхает о ком скала
и бьется река по кому?
Чох, Губден, Кумух.
Что отдам кому?
Чох, Кумух, Губден.
Что приму взамен?
Чох, Гуниб...
Гони!
Это был долгий день. И, пожалуй, не было в моей жизни дня длиннее. Растянувшийся на 90 часов, сменяющий солнце на луну и обратно, он казался нескончаемым среди этих гордых гор... Хотя нет, он летел, и летел так быстро, что я, как ни пытался, не мог замедлить его.
90 часов. 1200 километров горных дорог. Один день. Одна жизнь.
Когда отойдешь от гор,
прошу, не ищи чернил.
Огнями залит простор.
Кружит за окном винил.