Я по проторенным дорожкам
Иду в кафе, где на трёх ножках
Стоит всего лишь пара столиков
И где четвёрка алкоголиков
Приняв полста, потом – по сотке
Дешёвенькой палёной водки
То хмурится, то ухмыляется.
При этом матерно ругается.
И я себе возьму рюмашку.
И, опрокинув враз полтяшку,
Их разговор чуть-чуть послушаю.
Алкаш, кого зовут Андрушею
Ругает Сталина и Мао,
И говорит, что все неправы.
Включая Путина и Ельцина.
И что за всё должны все немцы нам.
Второй сказал: «В Верховной Раде
Как в нашей комплексной бригаде –
Один скрывается от органов,
Другой плюётся прямо в морды нам.
И в депутатовской тусовке
Текучка и перестановки.
У нас – прорабы увольняются,
У них там – спикеры меняются.»
А третий, усмехнувшись криво,
Бубнил: «Там в Раде всё красиво.
А мне моя соседка гадская
Живёт что сверху – в сто семнадцатой
Опять квартиру затопила
И на Мальдивы укатила.
Кругом всё мокро, будто рыба я.
А я-ж голосовал на выборах.»
Четвёртый хрон слегка в сторонке
В помятой старенькой дублёнке.
Мигая мутными глазёнками,
Тряся козлиной бородёнкою,
Вдруг ляпнул, хитро сдвину брови:
«Мы-ж люди – братья все по крови.
И по фиг спикеры и Рада нам.
Давайте-ж выпьем все за Дарвина!»
Не слушая их больше речи,
Я из кафешки вышел в вечер.
И думал я: «Они хоть пьяные,
Но в принципе-то всё-же правые.»
Иду, а мысли бъют острогой:
«Куда идешь? Какой дорогой?»
Не задавайте мне вопросы вы.
Иду в кафе, где пьют философы.
24.12.21.