Огни, вот-вот нарядят елку,
Разгорячась, ликуют дети,
Но сердце, странное, не екнув,
Не оживится шумом этим,
И ель сама себе не в радость,
И явь - не сон, не наважденье:
Её тоски тысячекратность
Растет в преддверии Рожденья.
Она расслышит: Мальчик плачет,
Едва опомнился на свете,
И век невинных плачей начат
Новорожденным плачем этим.
Она шепнет в бессильной дреме:
" Ты улыбнись, усни, не бойся,
С Тобою, тихим, умиренным
Не отступая, буду возле.
И для чего нам звон мишурный,
Когда кругом такие скорби,
Румяный отсвет абажурный,
Когда под ветром пеших сгорбит,
Когда и Царь в пути бездомен,
Не отогреют ладан, смирна,
И золотыми на ладони
Неискупима злоба мира.
Возьми тепло моё – и только,
Что своего и чем согреться".
Свет – мандариновая долька
У самых губ, у щек Младенца.