С последней пьянки не нашёл дорогу
домой пропавший без вести завхоз.
Среди крапивы в яму, как в берлогу
свалился и ушёл в анабиоз.
Три дня лежал в отключке под забором,
покуда не нашла его родня.
Бесчувственное тело всем собором,
на кладбище зарыли у плетня.
С погоста воротясь, помыли руки,
прошли в кафе к накрытому столу.
В речах, скорбя о горестной разлуке,
превознесли почившему хвалу…
Поминки набирали обороты.
Рыдания сменил стаканов звон,
как вдруг весёлой песней у кого-то
игриво запиликал телефон.
Внимания не обратив вначале,
народец на закуски налегал,
но тут у всех смартфоны заиграли,
полифонией наполняя зал.
Вот кто-то приложил мобилу к уху,
а кто-то звук на полную включил,
из аппарата громко, что есть духу,
знакомый хриплый голос завопил:
«Мать вашу! Вы совсем там охренели?
Или в башке у каждого изьян?
Вы что меня зарыли в самом деле
пока я просто был мертвецки пьян?!
Наверное справляете поминки,
на стопку с водкой положили хлеб,
роняете нетрезвые слезинки
и тарахтите поминальный рэп?
Братан и шурин, ну вы паразиты!
Не с вами ли неделю я бухал?
Давно наверно не были мной биты.
Вернусь, поставлю каждому фингал.
Небось и Клавдия моя, зараза,
напялила венчальную фату
и, не успев зарыть меня, так сразу
явить решила миру красоту?
Нацелилась на алконавтов свору
в надежде дурака захомутать.
Уступит кто-нибудь её напору
и будут тёще радости опять.
Соседи тоже празднуют утырки?
Решили, что накрылся бузотёр?
Я вам устрою пляски в конном цирке,
дерьмом измажу каждому забор!
Окститесь грифы, я ещё не помер,
хоть связь в могиле — полная фигня,
и с гробом тоже назревает номер:
кончается в нём воздух у меня.
Хорош за упокой бухать, дебилы!
Скорей вернитесь, чтоб меня достать.
Иначе сам отроюсь из могилы,
тогда всех оптом будут отпевать!"