Сколько имён, для нас известных,
Рождают в памяти у нас,
Всполохи буйства бестелесных,
И бесконечно яркий сказ.
Мы с ними очень солидарны,
Но будоража вновь и вновь,
Весьма мы будем благодарны,
Коль путь лежит через Любовь.
Отсюда тяга, знать и сила,
Что мы кому-нибудь нужны.
Мы безусловно что-то любим,
И в этом чувстве так нежны.
И вспоминая без остатка,
Наш беспричинно скорый путь,
Тешим себя в углу украдкой,
От этой гонки отдохнуть.
Но Время мчит бесповоротно,
Без сожаленья не вздохнуть,
Всё было сделано добротно,
Но очень часто щемит грудь.
Конечно мне не интересно,
Зачем мне сглаженный кем Путь?
В груди от слёз мне стало тесно,
Без предвздыханья не шагнуть.
Но я другой и эти судьбы,
Петляя где-нибудь во тьме,
Так захотят меня ославить,
Что в страшном сне присниться мне.
Но в бестелесности нет силы,
И этот страх не для меня,
Пути совсем неисповедны,
Но в этом нет чувства огня.
И вот живу, - без "покаянья",
И в этом тоже есть резон.
Коль в жизнь смысл подаянья,
То это ль жизнь? То просто сон.
Теперь серьёзно спросим сами,
Мы в жизни тоже иль в узде?
Как обьяснить себе словами,
Что мы всё время ... в борозде.
Мы вольны встать иль даже прыгнуть,
Изменит это ли наш Путь?
Пока мы издревле в навозе,
Нам от Свободы не вздохнуть.
Я от Завета исключённый,
Но этот Путь известен мне,
Пусть я ни раз не посвященный,
И перспективы все на дне.
Десница вновь себя откроет,
Вдохнёт в себя секрет Зари,
Сомненья в Жизни с себя смоет,
Возникнут в Небе журавли.
И с клином этим в одночастье,
Возникну в светлом небе я,
Дорога, горы и ненастье,
Что значит всё для журавля?
Пусть в Жизни есть одна Услада,
Преодолением живи,
И как услышишь голос Жизни,
Так закурлычат ... журавли.