Если Карлсона видишь в ночи
Небритого, с чем-то через плечо
Слышишь, как он тебе говорит
Кричишь ему громко - Ещё, ещё
В комнату медленно дверь открывается
Врач лекарство вбирает в шприц
Шизофрения - диагноз ставится
Укол, ещё один, ты молчишь
Не понять, что на рецепте написано
Ото, неразборчиво, точка, драть
Баба язык с пеной высунула
Хочет дороже себя продать
Продолжаются галлюцинации
Оскара бабе - овации
За Иоанна судьба покарает сурово
Баба ответит за каждое слово
Рекой изо рта хлещет пена
Растлело старое полено
Доктор на бирже купил облигации
Рукою со лба вытирая пот
Будет с моделью он обниматься
А бабе - лекарства вливают в рот
---
http://stihi.ru/2021/06/12/7168
Алла Арцис
Юдифь и Карлсон
Ночью ко мне прилетает Карлсон –
небритый, с планшеткой через плечо.
Смотрит пристально, говорит: «Покайся!»
В ужасе спрашиваю: «И в чём?»
Не слышит, но сам не шуметь старается,
бережно глушит усталый мотор,
странно по сторонам озирается –
ожидает увидеть торт?
«Ладно, выкладывай, что написано», –
пробует что-то разведать:
«Откопала ли новые истины,
наподобие велосипеда?»
«Что ты, что ты», – отвечаю запальчиво,
тыча в тетрадку пальчиком.
Деточка, хочешь в царицы?
что ж, ты созрела, готова:
кровь по ступенькам струится
красной дорожкой ковровой…
Смотрит светло и стеклянно
вдаль голова Иоанна.
«О чём это?», – спрашивает тревожно.
Я: «О будущей царице Халкидики и Армении».
Морщится: «Дорогая, ты безнадёжна –
о Саломее вообще не ко времени!»
Смешаны годы и мифы.
Голову вносит на блюде
в город служанка Юдифи –
месть во спасенье не судят!
Деточка, нежная серна...
слышала про Олоферна?
Карлсон: «Рисуешь такую
натуралистическую картину…»
А я всё толкую, толкую, толкую
о подмене нравственных ориентиров,
о том, что земля пропитана кровью –
может и я виновата, каюсь…
Молчит. После тихо: «А хочешь кофе?»
«Да», отвечаю – и просыпаюсь.
Кофе – итальянский, «лавацца»,
давно облюбованный сорт.
Всё-таки, что же хотел мой Карлсон?
Очевидно – не торт.