Еще звенит надтреснутый, упрямый баритон,
Густа печаль, как виски торфяной.
Мы были или не были? А впрочем, моветон.
О том не говорят с чужой женой.
И прахом рассыпается непрожитый сюжет.
Черны глаза ноябрьской беды.
Никто не догадается, но слаще в жизни нет:
Чем ближе я, тем недоступней ты.
Остались только дождики по рыбным четвергам,
Снега из наших арий и примет.
Звени, моя последняя и лучшая строка,
История, которой больше нет.