Требуешь порешать, - хочется порешить.
Если закрыть глаза, - так интересно жить.
Нет никаких минут, только огни, огни,
хочешь,- плыви вперед, хочешь, - тони.
Знаю, что в Новый год новый грядет провал,
немощен стихоплет, мысли идут в отвал.
Парусом не прикрыть палубы наготу,
я, как никто другой, жалую немоту.
Хватит, чилаут, плыть вынужден Робинзон,
карту из звезд учить, длинный закрыть сезон.
Нам, дикарям, пора маяться по домам,
телек, камин и плед, ноги к огню. Стихам
больше препятствий нет. Белой бумаги лист.
Оторопевший кот. Кажется, тихий свист вызовет из огня ведьмочек и чертей,
разоблачат тебя с помощью спец.затей.
Фрейд теребит усы: сложный набор острот,
нежной улыбки ложь, слышимых нет частот.
Фу, занесло опять. Черен нарцисса свет.
Растормошу тобой выверенный букет,
только ее одну, с розовою слезой,
я оставляю тут, пусть поживет со мной.
Всем пострадавшим нам больше не умереть,
и продолжать, а хлам срочно метнуть за дверь,
и разглядеть, как тьма теплый качнет фонарь,
женский хрустальный смех так не похож на плач.
Старенький фильм до слез, скрипка задребежжит,
чем не набор для грез, чем не запас на жизнь.
Тренировал тебя тренер-садист крутой,
старый водоворот, видно, напрасно ноет.
Выгребли, черт возьми, весла суши, развесь
мокрый комбинезон; толпы зевак и пресса.
А, если хочешь, день пусть превратится в ночь,
публику уберет, можешь ему помочь.
Атриум опустел, и никого не жаль,
стих, словно самострел, разоблачит печаль.
Воздух скрутил струю, только давай без птиц.
Я и сама спою, выиграв первый блиц.