Я не чувствую боли. Все копья - мимо.
Горизонт стал яснее за серым дымом.
Расставания больше не служат грусти,
а детей не находят уже в капусте.
Муравьи поклоняются чёрным дырам.
Человек отрицается внешним миром.
На старинных погостах всё меньше места,
а на новых не примут зарыть без теста.
Обалдевшие птицы летят на север.
Планы камню диктует увядший клевер.
При подъёме души опустились руки,
обнажив непонятную радость скуки.
Из прочитанных книг получилось пламя.
Символ времени выдохся в новом штамме.
Потерялся сюжет средь эдемских кущей,
ведь в пустыне блаженен и свят лишь пьющий.
Интерес представляют звонки да толки.
Отказались от мяса и крови волки.
За лепечущей истиной пьют обманы,
чтобы легче чужое совать в карманы.
Репутация больше не служит детям.
Планы разума гибнут в плохой примете.
За окном чей-то страх разбросал брусчатку,
призывая оставшихся здесь к порядку.
В переходах играют «Кино» и Листа.
Среди зрителей улицы - сплошь артисты.
На ноябрьском дереве старый ворон
наблюдает за жутких двуногих сворой.
Примитив рассуждает о мыслях Канта.
На востоке бессмысленно бьют куранты,
по убитым гордыней властей вестимо.
Я не чувствую боли. Все пули - мимо.