Кто заплачет по мне - во саду ли осина?
Или кол смоляными тягучими каплями
или стершаяся на КАМАЗе резина
или дважды тупые и ржавые грабли?
Кто помянет меня - старый кедр ли в кедровнике
и под ним муравейник в нос шибающий спиртом?
Или важный майор ставший позже полковником
и кричавший мне зычно : - Рядовой! Ну-ка смирно!
Путь смиренных дотоле был мне неведом,
Путь смиренных ломает упрямым хребтину
и ведёт к одиночеству старого кедра,
акварелью вселившись на стену в гостиной.
Где полковник несносный, но бывший майором
и его командирская важная правда
и солдат, рядовой ставший смирно под ором
с головой из шинели повёрнутой вправо.
Никого больше нет - всё иссохло, издрябло,
только новенький мальчик вступает в дивизию
и стыдливо хрустит украденным яблоком
проходя мимо стёртых и ржавых коллизий.
И не плачет никто - ни резина, ни грабли,
ни осина с ветвями для выдержки веса,
но смолу из себя выжмет сохнущий штабель
из кедрового бывшего хвойного леса.