Ещё бы свет… Но сумерки – хоть вой.
Приходит волк в тебя, и вот он твой
от лап когтистых до опушки снега,
до лунного мерцающего следа
над серой непокрытой головой.
И укусил бы за нос, за бочок.
Но пальцы жжёт немеркнущий бычок…
За всех живущих, плачущих, поющих,
за нас с тобой, за то, чтоб стало лучше,
гнусаво воет внутренний волчок.
Идёт на снег, и снег идёт войной.
Ну что ж ты ноешь, маленький, не ной.
Во всем такая царственная бледность.
И день иной, и век, и неизвестность,
и вечность над зубастой головой…
Мой непроглядный, сумеречный мой.