ВЕЧЕСЛАВ КАЗАКЕВИЧ
(род. в 1951 г.)
ОДУВАНЧИКИ
В сторонке от посёлка дачного
живёт старуха вместе с кошкой.
И десять тысяч одуванчиков
молчат у низкого окошка.
Стоит изба над самым озером,
на днях её снесут бульдозером.
Но знают птицы и зверьё,
что есть защита у неё.
За дом, за кошку на диванчике,
за бабку, что устала жить,
все десять тысяч одуванчиков
готовы головы сложить.
ВЕЧЕРНЯ В ОСЕННЕЙ ГЛУШИ
Вот стоим мы в церкви: я с женою,
сын со свечкой, тоненькой и пылкой,
и священник возле аналоя
в ризе, что протёрлась над затылком.
А на небе, на алмазном троне
Бог сидит в сияющих обновах,
смотрит сверху вниз из-под ладони,
видит храмик среди волн сосновых.
И, помедлив, сельскую церквушку,
где четыре человека мёрзнут,
будто детства дряхлую игрушку,
поднимает ласково на звёзды.
* * *
Пускай приснится сон тебе,
такой цветной короткий сон
про то, как дед сидит в избе,
табачным дымом занесён.
А ты в матроске, на жнивье
стоишь и смотришь среди сна,
как головастики в бадье
всплывают кляксами со дна.
Петух шарманку заведёт,
и тихой жизни нет конца.
Колдунья-бабушка сойдёт
в жакете плисовом с крыльца.
Плетётся навестить куму,
чтоб посудачить при луне.
И неизвестно никому,
зато отлично видно мне,
что держатся дома, поля,
покой, Россия, небосвод
на мальчике среди жнивья,
который пропадёт вот-вот...
* * *
Того, что творилось под носом,
презрительно не замечал,
с потухшею папиросой
о будущем только мечтал.
Там девушки ждали с букетами,
стихи налетали, как шквал,
и Пушкин с друзьями-поэтами
со звёзд благосклонно кивал.
Пусть жизнь, будто дерево, треснула,
о будущем стану мечтать!
Ведь столько ещё интересного:
спиваться, стареть, умирать.
* * *
С сумасшедшим банковским счётом,
с сундуком драгоценных камней,
с яхтой, с замками, с самолётом,
с садом, полным птиц и зверей,
чёрт явился в мою квартиру,
изогнулся учтиво дугой...
И промолвил ему я тихо:
«Слишком поздно, мой дорогой!
Видишь русских стихов тетрадку,
что в нерусских краях сгниёт?
К сожалению, без остатка
я всю душу вложил в неё».