Глупые листики, что вы?
О чем вы плачете? Мы плачем о человеке.
Нерв его держит город, а весною
он был молодым и живым,
свет его глаз соединял предметы,
и вот разбит кувшин, истекает
зловонная влага, за стеклом капюшона
готовность высадиться на чужбине.
Мы шепчем ему: оглянись, вот рядом лес,
лечат раны сухие травы. Он дёргается,
встаёт и уходит, не зная куда идти.
Достаточно ли насильно перемещать
мысли из ненужного в нужное,
чтобы остаться в уме? Как глупо живёт,
отчего бежит и к чему?
Отчего так страшны цветы, и узнает ли,
отчего прекрасны зимние пустыри?
Мы шепчем ему: ты болеешь мечтами
и слепнешь от собственной славы,
оглянись, вот рядом лес,
лечат раны сухие травы.
Летите, несите, раздайте, разлейте
остатки осеннего синего солнца,
в той далёкой холодной стране
есть ещё один живой человек,
у него вместо глаз дождливое утро,
вкруг чела всходят радуг селения райские,
кожа его жемчужная, он женщина русая,
скажите ей имя моё, поцелуйте ей губы,
укройте золотом ноги, летите,
несите, раздайте, разлейте, вот двое
сухих пожилых влюблённых листочка,
соединённых материей ветхой,
их лижет лужа, и пропадают города
в перспективах квадратных гор,
только ветер, только шёпот, только запах
остаются всегда неизменно верны,
мы ваш ветер, мы ваш шёпот, мы ваш запах
внутри леса обетованного, ваши сны
внутри снега небесного, ваши
глупые листики, вы наши глупые листики,
мы любим за лица, за то, чего у нас нет,
нет земли, чтобы упасть, нет неба,
чтобы подняться, есть ветер,
чтобы лететь, есть ветер, чтобы лететь,
ветер – чтобы лететь, ветер – лететь
ветер, лететь, ветер, лететь...