Смотрим, ищем, едим, вдыхаем,
То, что досталось нам.
В панельном доме одни скучаем
И строим уж новый БАМ.
Плюём себе под ноги и в лица других,
Топчем, что можно поднять.
И где-то в дали мы все ищем Святых,
Но рядом они, их можно обнять.
Царь Пётр с высоты разглядел у реки,
Крепость врагов – Ниеншанц,
А мужик погибал, не разжимая руки,
Давая нам с тобой шанс.
Далеко-далеко от тех берегов,
Плелись природы узлы,
Там примялась трава Уссурийских лесов
Под ногами Дерсу Узалы.
И протоптанной кем-то таежной тропой
Вереницы шли на восток,
Братья без права на жизнь, с черной в глазах тоской,
Те, кому не достался свободы и малый глоток.
Поперек хребта получая удары,
От боли кривясь, но держа тылы,
Ища направление, при поломке радаров,
Живые души шли по горам погребальной золы.
России хребет перебит был не раз кровожадно,
А поезд, набравший свой ход, сходил рельс,
Но самопознание – вечный процесс, и это отрадно,
Из прошлого в будущее всегда долгий рейс.
Страстная пятница очень страшна,
Она много жизней украла,
Да, пусть не деревом красным Россия сильна,
Но лиственницей Урала.
p.s. Лиственница в воде каменеет, становится абсолютно устойчива к любой коррозии, потому из нее делали сваи в мокрых грунтах, в частности в Санкт-Петербурге и в Венеции.