Я заварю на кухне горький чай,
Штрихи погоды осторожно подмечаю.
Рассвет очередной с надеждою встречая,
Я замечаю, хоть и невзначай,
Рассвет грядет загадочный и грустный,
Собачий лай, протяжный и пустой,
Нас оплетает призрачное чувство,
Туман клубится странный и густой.
Он заполняет полностью собой,
Он опьяняет в бравое безумство,
Он властный, в чем то мягкий и живой,
Он исключит любое вольнодумство.
И я смотрю вперед его глазами,
Моих коснутся, вдруг, нетронутых ушей
Бой барабанов боевых не за горами,
Увещеваний неизменные клише.
И я готов нести народу просвещение,
И сеять мир среди врагов и смерть.
Я выжигаю семена иного мнения,
Мне посердцу вся эта круговерть...
...я выпью, наконец, горячий чай,
Стряхну с ушей следы сырой лапши.
Пусть в вытяжку летит в кромешный рай
Густой дурман в безмолвии и тиши.
И вижу тучи я лишь в самом сердце
Моей земли такой многострадальной.
В угоду одному неевропейцу,
Мир затаился без того неидеальный.
В угоду одному сверхчеловеку,
Нам видятся враги во всей Европе,
На полдороги к каменному веку...
В хмельном угаре и глубокой...
Яме.