Формы и краски куда-то канули,
Будто бы я потеряла зрение;
Внутри равнодушья, как в серой грануле,
Рождается смутное подозрение,
Что я умираю.
Помню, что раньше были желания,
И радость волною вскипала и пенилась,
Хотелось любить, и дышать, и не верилось,
Что так равнодушно идут на заклание,
Когда умирают.
В этой юдоли за страх и за мужество
Видимо, равно нас Бог наказывает,
А то, что я не чувствую ужаса,
Просто еще раз доказывает,
Что я умираю.
1997