К концу своих Качелей Бытия,
Ты, уж старик, худой и седовласый,
В глаза чьих тусклых, мутные алмазы,
Ждёшь только лишь рычание зверья.
Любого, чтоб свалил тот сразу с ног,
Вцепившись пасти ржавчиною в глотку,
И, как свою бесценную находку,
В берлогу к деткам малым уволок.
Но нет же - жертва видимо не та,
Не снедь, а так - глухая пустота:
Ни съесть, ни сгрызть, надолго ни оставить,
Всегда ведь так, к исходу дней своих,
Ты словно тот, кто был когда-то лих,
Себя на жизнь желаешь поубавить.