Продавщица мороженого кутается в пуховый платок.
Всё, лето прошло.
Растрёпанные мальчишки с голыми коленками
Оделись в чёрные брюки и белые рубашки,
Повесили на плечи огромные рюкзаки,
Превратились в Сидоровых из 3 А и Ивановых из 1 Б.
Пломбиры за 42 и эскимо за 54 погрустнели,
Осиротели в пугающем холоде вдруг опустевшего парка.
Кажется, холодно даже им.
- Всё насмарку, - продавщица вздыхает.
Смахивает с холодильника отпавший от дерева лист.
- Жалко, а ведь могло бы быть...
Чёрные птицы каркнули.
Взмыли отчаянно ввысь.
Посторонись, прохожий, поберегись.
Это она несётся. Твоя бестолковая жизнь.
- Моя бесполезная жизнь, - вздыхает замёрзшая продавщица.
- Мне эскимо за 54.
Вот он, Сидоров, в чёрных брюках и белой рубашке,
Жёлтой, небрежно накинутой куртке.
Тянут друг к другу руки
Мальчик и продавщица,
Деньги и эскимо.
- Погоди-ка! - продавщица выходит из-за прилавка, лохматит мальчишечьи белокурые волосы.
- Вот так гораздо лучше!
Сидоров улыбается. Откусывает эскимо.
Лето прошло.
Жизнь промелькнула и птицею взмыла ввысь.
- Остановись, пожалуйста, остановись, - продавщица шевелит губами.
Хватается за пуховый платок.
- Можно ещё глоток? Кусочек обычного эскимо?
Лето прошло.
Господи, дальше что?
Зубы стучат от холода,
А, может быть, страха?
Прах к праху.
Птицы взмывают ввысь.
Кто там несётся?
Твоя бестолковая жизнь.
Посторонись, прохожий.
Остановись.
Сентябрь, 2021.