Был страшный ветер, гнувший, как листки
бумажные, сарайчики и кровли,
и городок стонал, неподготовлен,
вот в эти мерзкие, январские деньки
я приручал бездомные носки.
Они заметились, случайные, как «ох»,
в сугробе, в него вмёрзнув этикеткой,
молоденькие, крупной вязки редкой,
в уже немодный беленький горох –
беда какая! Я пройти не смог.
Рыдала мама: «Ну куда? Куда?
Весь дом забит носками под завязку,
ты не пристроил ещё зонт и водолазку –
шесть лет на передержке, да, балда?»
– Они ж помрут в такие холода!
Обнял носки, укутал потеплей,
шептал: «Держитесь», разделяя пару,
они, пугливые, шипели белым паром
у батареи, правый был смелей,
он дал себя погладить в феврале.
Я бросил на авито местном клич
и в группе потерявшихся носочков,
я расписал бесхитростно и точно
все их повадки: левый дик как сыч,
правый ручной, чуть-чуть б только постричь.
Шли эти дни, но мессенджер молчал,
носки осваивались в жизни без предательств,
мурчал носочек правый, всласть нагладясь
моей рукой, а любопытство у сыча
чуть перевесило желание рычать.
Полгода минуло, июль открыл врата,
гуляю в парке я и пацаны и
в шкафу сопят домашние, ручные
носочки, и жизнь вовсе красота:
ещё вчера я подобрал кота.