тот город, где я был рождён,
почти не осязаем.
он светлым призрачным путём
отгромыхал трамваем.
он, с майским балуясь дождём,
был им в неву смываем.
он был моим, насколько мог,
насколько проходилось.
весь из тропинок и дорог,
в нём всё сплеталось, вилось.
в нём время, смятое в комок,
ледышкой становилось.
и, ту ледышку растопив,
ладони обжигая,
я, времена поторопив
и судьбы рассекая,
сорвался, здесь не долюбив,
туда, где жизнь - другая,
не новая, не та, к какой
взывал плакатный лозунг.
в ней не она, а я - другой,
сменивший тон и позу,
нащупал - как тропу ногой -
незакопчёный воздух.
и только им одним дыша,
не распыляясь всуе,
скользила облачком душа
по северной лазури.
тот город, где я подрастал,
почти неописуем. -
в нём был событий миллион,
и миллион укрытий.
он был - и действие, и фон,
и режиссёр, и зритель
игры талантливых времён
в гранитном колорите.
мелькали фрак, шинель, мундир,
спецовка и кожанка,
паркет дворца и в парке тир,
барак, собор, тачанка.
гуляли слон и крокодил,
звучали ямб и танка.
гудела сонная латынь
и гоношился идиш,
мороз менялся на теплынь,
флоренция - на китеж,
и - только стёклышки подвинь! -
ещё не то увидишь ...
я был на месте - там. не тут.
и мест не сыщешь лучше.
но не затем тебя берут
побыть среди живущих.
и стой, не стой, а - есть маршрут,
и ты в него запущен.
разбег неразличимых вод,
сменив, как руку в танце,
откроет ход, толкнёт и - вот:
я - шмыг, а он - остался.
и, где обратно поворот,
пока не догадался.
тот город, где я стал, кем стал,
поныне неопознан.
нет, он он не умер, он - устал
держать и тон и позу.
по старым явочным местам
к нему стучаться - поздно.
а этот - так, для прочих нужд,
работ и дома между.
и я ему и он мне чужд,
и я в нём как приезжий,
кем список улиц, дат и душ
был выучен прилежно,
прокручен на карандаше
и занесён в тетради.
тот город мне не по душе,
в котором умирать, и
черты забытые уже
ищу на водной глади,
легко дробящейся, дразня
для пущих унижений, -
игра, калейдоскоп, возня
качаний и кружений
двух глаз, глядящих на меня
поверх всех отражений ...
02.06.2015