в голове застряли строчки
«Срок настанет —
Господь сына блудного спросит:
Был ли счастлив ты в жизни земной?»
не знаю что такое счастье,
зато знаю, кто такой Господь –
строгий старик с бородой из туч
на гравюре Гюстава Доре.
я уже большая,
скоро растопыренная ладошка лет.
люблю читать про Бытие и Исход,
а дальше скучно и путаница.
рисую акварелью ковчег,
Ной на крыше загорает с солнцем,
животные дружные, хищники не едят травоядных.
белый голубь прилетает с сиреневой веткой.
Бог обещает больше не истреблять людей.
лист намокает, небо выгибается радугой,
краски растекаются и смешиваются в грязевую кашицу.
это потому что Бог забыл своё обещание.
видели картину Брюллова, извержение вулкана Помпей?
там люди испуганные,
страдают с выпученными глазами,
поджариваются от кипящей лавы,
как карасики на сковородке.
отказываюсь есть животных,
они так же, как люди мучаются перед смертью.
тайком соскребаю жаренную рыбу коту,
добываю сама себе пропитание в саду.
лезу на дерево, обдираю коленки в кровь,
рву зелёные яблоки и абрикосы.
правда потом от них болит живот и пучит,
до спелых высоко, не могу дотянуться.
может быть счастье это приключения?
карабкаться по известняковым скалам
ещё увлекательнее, аж под ложечкой сосёт.
выискивать окаменелости,
застывших в глыбах доисторических моллюсков,
отбивать их детским молоточком в коллекцию археологии.
нашла уже трилобита и чёртов палец.
или счастье это путешествия?
собрать узелок, подвесить на палочку,
закинуть за плечи и уйти далеко-далеко…
наша Земля маленький голубой шарик,
если идти вперёд и только вперёд,
то вернёшься домой, к родителям,
в ту же саму точку. это сто пудово,
попросила купить Атлас мира.
выучила все страны и пустыни,
чтобы наверняка не заблудиться.
буду идти по компасу,
а ночью по Полярной звезде.
мои любимые горы Гималаи,
во сне часто там гуляю,
любуюсь Джомолунгмой.
вечная мерзлота и опасно,
но невероятно спокойно, крыша мира,
захватывает дух от восторга.
а если счастье, это творчество?
писать картины, у мольберта, как папа.
вкусно пахнет масляная краска,
на палитре оттенки встречаются, перемешиваются,
как будто бы танцуют
охра, кадмий и ультрамарин.
за папиным ухом заложена кисть,
пытаюсь так же пристроить,
не держится ни шиша,
при каждом наклоне головы слетает,
падает на холст и мажет ляпом
идею великого полотна.
ничего, поправим мастихином,
как будто бы так задумывалось.
художники могут видеть мир и рисовать, как угодно,
захотел красного коня – получай!
отклоняюсь назад, прищуриваюсь,
выписываю блики и тени.
рисовать можно не только красками,
вечером белая простыня превращается в экран.
в луче света порхают пылинки,
с поскрипыванием вставляю Диафильм в проектор.
прилетает жар-птица с семицветными крыльями,
начинается магия, картины оживают.
громко озвучиваю кино сама:
«ударил гром, и появилось чудище страшное,
зачем ты сорвал Цветочек Аленький?
посыпались молнии трых-тыщ-тыщ,
а на самом деле из туч высовывается Господь,
встречает блудного сына, и грозно спрашивает
была ли ты счастлива?»
подожди, Бог, я ещё не придумала, что такое счастье!
может это нюхать свеженапечатанные книги?
у нас весь дом в книгах,
на полках от пола до потолка.
ночью герои оживают и ходят,
друг к другу в гости,
как подземные жители.
ой, проговорилась, у меня есть тайна,
не рассказывайте её никому на свете!
у нас под полом живут подземные жители,
за маленькой дверцей в счётчике
днём крутится электричество,
а ночью, когда выключен свет и все спят,
выходят подземные жители и приносят мне подарки.
если про них узнают, им придётся уйти далеко-далеко…
они крошки, а маленьких надо защищать,
поэтому, храните мою тайну!
вдруг счастье это эскимо, мыльные пузыри,
пускать солнечные зайчики, пукать подмышкой,
пить арбузный сок или сочинять сказки?
«девятый вал Айвазовский написал,
когда Синбад мореход попал в бурю.
птица Рух на самом деле Иван Грозный,
высасывает кровь из головы сына.
но на помощь спешит добрый доктор Айболит,
отправляет царя в ссылку к Бармалею,
в пустыню, на гору из черепов Верещагина.»
про картины Васнецова до меня придумали много историй,
вот только жалко Алёнушку, печальная сидит,
и Пан тоже грустит под луной.
«– Пан, почему ты не пойдёшь к Алёнушке,
вы же вместе в Третьяковской галерее?
– жду возлюбленную, она превратилась в дерево…
– тогда я спасу тебя!
– как?
– придумала, попрошу Карло
вырезать девочку Буратилину,
вы встретитесь на ярмарке,
украшенной цветами и флажками.
Ты будешь играть ей на флейте,
а она кружится в розовой карусели
с лошадками и улыбаться».
папа спрашивает, чем закончилась сказка?
и жили они долго и счастливо?
думаю, что такое счастье…
папа подбрасывает меня высоко в голубое небо,
его руки такие сильные и крепкие!
лечу, хохочу и хочу совсем улететь,
лепестками цветика-семицветика,
гусями-лебедями на ковре самолёте,
но папины руки всегда подхватывают и возвращают обратно.
из тучи вместо Бога выглядывает Дед Мороз и дарит подарки.
счастье это подарки или счастье это Дед Мороз?
видела, что Дед Мороз не настоящий,
это папа вывернул куртку красной подкладкой наружу,
бороду из ваты нацепил и накрасил нос маминой помадой.
кажется поняла, счастье это папа?