Я поил тополиной Осетии дымом
Табуны моих строк.
Волхвовали туманы: останешься Ты, мол,
Твой курчавый висок.
Висло марево над куртатинской грядою...
Не давалось перо.
Только прядь излилась фиагдонской волною
На щеки серебро.
Так, в горниле груди моей, в жарком духане
Пробуждались Миры...
В подреберье ущелья свалилось дыхание,
Как булыжник в обрыв.
По коленям твоим, по летучим ресницам,
По плечам молодым,
Пробирались глаза чернобурой лисицей,
Заметая следы...
Смерзлись веки озер. И январскую наледь
Остается терпеть.
Но стихов моих нерукотворная память
Воззывает к Тебе!
О, каким за тебя пребогатым калымом
Рассчитаться должны?
Я поил тополиной Осетии дымом
Строк моих табуны.