Вообще-то, словосочетание "русская интеллигенция" звучит подобно словосочетанию "русская водка";точно так же, как любому мало- мальски образованному человеку излишне добавлять к слову табориты определение- чешские, к слову самураи -японские,а к слову гугеноты- французские, точно так же излишне и нелепо добавлять к слову интеллигенция определение -русская.Ибо никогда и нигде иной другой интеллигенции и не существовало вовсе. Все многочисленные западные и восточные интеллектуалы, мыслители, литераторы, люди свободных профессий, даже объединяясь порою в какие-либо кружки и союзы, по-прежнему оставались только интеллектуалами,мыслителями , литераторами, и ничем более, и никогда себя интеллигенцией не считали и не называли.Интеллигенция как некое явление и движение известно только России. И по своей страсти и мощи явление это схоже в чём-то с явлением крестовых походов, ибо,подобно древним крестоносцам, когда масса людей, различного социального положения и состояния , была объединена одною идеей, и в едином порыве, нашивая на своём плече крест, устремлялась на Восток, дабы освободить Гроб Господний,- точно так же, во второй половине девятнадцатого века , огромная масса людей в России была объединена одной идеей- освобождением своего народа. Да, они так же не были порой едины, среди них существовали тогдашние западники и славянофилы, они по-разному видели конечную цель,и порой совершали ужасные ошибки, но тем не менее все они страстно мечтали образовать свой народ, поднять его до своего уровня, сделать его счастливым.Ради этого они шли на всё, даже порой на преступления. Можно конечно по-разному к ним относиться, и разумеется все они были в какой-то мере фанатиками, ведь не будучи фанатиком определённой идеи, невозможно оставить, или даже продать все свои имения,(Как Д.Лизогуб), дабы все вырученные деньги использовать для своей борьбы, отказаться от блистательной карьеры(Как П.Кропоткин), и " пойти в народ", работая порой кузнецом,плотником, или акушеркой(как С.Перовская)... Конечно же, как и любому значительному движению и их движению сопутствовало много всевозможной грязной пены и оценка Чехова, данная им русской интеллигенции в его время, в какой-то мере вероятно верна. Но у лучших её представителей невозможно отнять их убеждённость и жертвенность,не побоюсь сказать, даже некую святость, с какой эти люди шли в Сибирь, в казематы Шлиссельбурга и Петропавловской крепости , и на эшафот, что просто невозможно сегодня представить для людей выдающих себя за неких их эпигонов...Существуют два мнения о дальнейшем пути русской интеллигенции. Первое считает, что после революции 1917 года, выполнив свою миссию, она благополучно почила в бозе, второе, более многочисленное, уверено в том, что интеллигенция разделилась на эмигрантскую,( дополняемую время от времени сбегающими из Союза , или высылаемыми диссидентами), и советскую, оставшуюся в стране, и продолжала существовать ещё какое-то время. Если мы даже и примем данную точку зрения, то нет никаких сомнений, что к началу "девяностых" обе эти ветви окончательно закончили своё земное существование, ибо, согласитесь, невозможно называть интеллигентами людей требующих у президента расстрелять свой парламент и жестоко расправиться с несогласными, людей, презирающих свой народ и ненавидящих свою страну, людей , которые и вдохновили продажных и алчных партократов на её развал, поддерживающих и воспевающих своими многочисленными
статьями, книгами, фильмами этих нуворишей и проходимцев, людей, занятых в конечном счёте,одними собой, и собственным благом.Было бы немного смешно причислять к русской интеллигенции всякого банкира и ростовщика ,что-либо пописывающего изредка в своём альбоме ...Пути Истории неисповедимы, и возможно на каком-то её определённом витке интеллигенция появится в России снова. Но сегодня, необходимо это признать, никакой интеллигенции у нас нет и в помине, существует несколько различных кланов литераторов, журналистов и интеллектуалов борющихся за власть и влияние в стране, которые самочинно присвоили себе это звание и являются по своей сути наглыми самозванцами и сектантами, некими новыми детьми лейтенанта Шмидта, и ничем более.