Остаточный цвет выгорал красным оттенком,
Слёзы медленно потекли по стеклу,
Мы стояли где-то под разрисованной стенкой,
Отдаваясь сердцами во тьму.
Не помню я, того момента,
Когда сопение ушло на плач,
Но не найдя искромётных аргументов,
Мы начали бездумно танцевать.
Обхватывая джентельменски талию,
Что по размерам сродни осине,
Я внушал себе потехи ради аномалию,
И бесперебойно утопал в парафине.
Руки шмыгнули аккурат между скал,
Которые мне возвышали девичьи рёбра твои,
Но сменив на улыбку свой волчий оскал,
Я с горечью понимал: ничто не вечно, увы.
Мы сгорели как спички под натиском жара,
С первыми лучами золотого огня,
На последнем менуэте оборвалась гитара,
И дотлевая мы пролежали друг друга пленя.
По ветру разнесся наш догорающий прах,
Пролетая над острыми стаями птиц,
Умерев наяву точно остались во снах,
Расписав множество краплёных страниц.
Злоба горела в твоих карих глазах,
К несчастью, не дождавшись часа того,
Ты надменно и с грацией кошки ушла,
Оставив навсегда меня одного.