Дважды вдова Филимонова,
По первому мужу Тышляк,
Слушала песни Антонова
Юрия… Не просто так!
Под эти произведения
Филимонова часто пила
И возвращалась ко времени,
Когда еще юной была.
Те времена как застойные
Характеризуют сейчас,
Но там папа с мамой, покойные,
Возили ее на Кавказ.
И там было Чёрное море,
И Хванчкара и шашлык,
И ведомственный санаторий
С названием «Большевик».
На ужин играл оркестр,
Скатерти на столах.
И пахло самшитом чудесно,
И солнце тонуло в волнах.
А после, на танцплощадке,
ВИА из Алма-Аты
По списку из нотной тетрадки
Антонова жарил хиты.
И как-то на медленный танец,
Отца разрешенья узнав,
Ее пригласил иностранец,
Легонько за талию взяв.
И всё же могло измениться,
И жизнь была бы другой,
Жила бы сейчас за границей,
Довольна была бы собой.
Но там же, на этой площадке,
Стоял и потел, как дурак,
В какой-то капроновой шапке
Наивно влюблённый Тышляк.
Потом подошёл левым боком
И на ногу ей наступил,
Представился басом неловко,
Сходить погулять предложил.
И, жестикулируя страстно,
Рассказывал ей о себе.
Как тяжко сидеть, но прекрасна
Бывает тайга по зиме.
И закрутилось… Сначала
Он много писал ей в Москву.
То денег ему не хватало,
То скоро тебя увезу.
Родители против, конечно.
Он этого не понимал.
Звонил ей в квартиру беспечно
И встретиться умолял.
Они у подружек встречались.
Он отпускать не хотел.
И настоял… расписались.
А через неделю он сел.
Какая-то драка в Казани
За якобы карточный долг.
Она на свиданья часами
Стояла, не чувствуя ног.
Потом приговор однобокий.
Тоска и вокруг никого.
Она б дождалась его, только
Зарезали урки его.
А через год на банкете
По поводу папы заслуг
Ее к Филимонову Пете
Кто-то подвёл из подруг.
А он оказался весёлый,
При бабках и не грузовик.
Квартира, машина, участок садовый.
Пётр был цеховик.
Водил ее по ресторанам,
В «берёзках» шмотьё покупал
И по путёвкам в соцстраны
Летом с собой забирал.
В Праге на Старом Арбате
Свадьба на двадцать персон,
Она в новом чековом платье,
В костюме джинсовом он.
На улице лютая стужа,
Февраль город снегом занёс.
А ей роз корзину друг мужа
Юрий Антонов принёс.
А вскоре родился Серёжа,
Такой пухлощекий кругляк.
И был он немного похожий
Ну вылитый просто Тышляк!
Это немного пугало.
Но в целом жизнь удалась.
И тут с ног на уши всё встало.
В стране поменялась вдруг власть!
Вокруг начались перемены.
И Филимонов расцвёл.
Из цеховика в бизнесмены
И к молодухе ушёл.
Развод она не оформляла.
Он в жизнь ее сильно не лез.
Но летом на Курском вокзале
Взорвали его Мерседес.
Потом как-то из гастронома
Он под Новой Год выходил,
И с крыши соседнего дома
Киллер его застрелил.
И годы помчались нещадно.
Не стало родителей. Сын
То учится в школе нескладно.
То ввяжется в драку, кретин.
Закройщицей кто-то устроил
Её в меховом ателье.
Работа не в лом, но порою
Она замыкалась в себе.
Как будто укрывшись от мира,
Как будто стерпеть не могла,
Она запиралась в квартире
И беспробудно пила.
Сын вырос. Уехал учиться.
В Рязанское сам поступил
И бесцеремонно не спиться
По телефону просил.
Но дважды вдова Филимонова,
По первому мужу Тышляк,
Слушала песни Антонова
Юрия… Не просто так!