Я старая, потертая игрушка,
когда-то юный плюшевый медведь,
деливший сны и мягкую подушку
с той, что теперь не хочет и смотреть
на череду залысин и разрывов,
на лапу, что на ниточках висит,
в единственный мой глаз, пришитый криво,
и на костюмчик, потерявший вид
А было время… Но игрушек новых
не сосчитать в квартире, пылесос
давно меня сожрал бы, бестолковый,
да выручают толщина и рост.
Я помню ласки, радость и желанье
прижать меня к груди и обнимать,
но вытерт плюш, и той же самой Таней
я беспощадно сослан под кровать
Где по ночам концерты звуков разных:
то скрип рессор и гостя баритон,
то тихий плач, то пафосные фразы,
бросаемые жарко в телефон.
Но днем все затихает, спит квартира,
с утра уходит Таня в институт,
а я лежу, смотрю в матрас на дыры,
не в силах ни забыться, ни заснуть
Ко мне приходит кот порой урчащий,
последний, кто меня не позабыл:
обгладывает рядом вкусный хрящик
и протирает длинной шерстью пыль.
Все лучшее прошло уже, и в память
я погружаюсь, исчезая из
трехмерного пространства, словно камень
на глубине, влекомый бездной вниз
Я слышал, есть и Гегели, и Канты,
и Будды, и Флоренские, но мне
их рассужденья кажутся абстрактны
в забытой Богом подкроватной тьме.
Возможно, что чистилища помоек
ждут впереди, переработка, и
вновь воплощен я буду - из изгоев! -
в игрушечного идола любви