15
Вечер.
Зима.
Хлещет ливневый снег.
Лает собака под окнами – громко.
- Где твой, синица, сегодня ночлег?
- Там, где синеет Михеева горка.
- Что за Михеева горка? Скажи!
Что за дремучие зимние сказки?
Там ли, где в сани впрягает мужик
тень улетевшего в небо Савраски?
- Там это. Там…
- Ох, какая метель!
Стаи снежинок на руки насели…
Долго до этой ли горки лететь?
- Часть нашей жизни.
- Куда же?
- На север…
Буйная радость домашнего пса
бьётся упруго в закрытые окна.
- Как ты, синица, найдёшь полюса?
- Строго по пёрышкам-стрелочкам.
- Вот как?
- Только, смотри, не кончается снег,
не успокоится вьюга и ночью…
Спать бы пора,
получая во сне
письма-открытки от Бога по почте…
- Спать-то пора,
но ласкается и
смотрит восторженно лес на опушку,
где из мешка – золотого – лесник
звёзды и семечки сыплет в кормушку…
- Очень красиво!
Синица, влетай!
В дом ко мне вхожи и ветер, и солнце!
- Нет, без меня мой заснеженный край –
принц заколдованный, –
вдруг, не проснётся…
Ночь.
Только слышится из-за стены,
как разыгралась – вовсю – непогода.
Сладкий кусочек медвяной луны
псом – нагулявшимся, будто, обглодан.
Кто-то уснул уже.
Кто-то не спит
и за окно недоверчиво смотрит,
чувствует сердцем берёзовый скрип,
тихо листает погодные сводки.
Только синица в пути.
И Михей –
призрак,
старейшина,
леший
и схимник
нет, нет, но… раз, и поймает метель,
щёлкнет кнутом
и уздечку накинет.