Ей 12, она смущена и юна.
Двое в саду. Тишина.
Как антоновки хруст во тьме -
Первый, плодово-ягодный поцелуй.
Укутай, осторожно коснись, очаруй, -
То наяву, то в грёзах, то в сладком сне
Соседствуют: их тайна встреч, лунный диск, а яблоня - в цвету...
Восхищенно вспоминаю,
Хоть и знаю, что те лепестки вот-вот упадут
В пустоту,
Луну полную сменит часть - месяц,
Загадок прежнюю красоту, полноту -
Наоборот, уже ничто не воскресит.
Уже видишь меня, чародейку? Ту, -
Юную, хрупкую, по весне...
По лету, осени и зиме,
Значит, найдём её и в каждой тайне, что дальше я расскажу тебе.
Зачем и что скрывать? Ведь ей теперь 16 полных
(плюс 8 летних жарких дней).
В неё влюблены: Влад, Артём, бедный Сашка, серьёзный Вова.
Ей сердце разобьёт - бес-причинно - (бес/ демон?) Без-дельник Андрей.
Стрелки часов почти сразу укажут на полюс:
Осень.
Возраст с восьмёркой, включает в себя и основную ось -
Осиную талию времени и точку невозврата
Вдоль светящих огнями персональных взлётных полос (это когда вдруг понял, что шёл в бесконечность, от красоты пути потерял дар речи. Точь-в-точь как утрачивал прежде маршрут и связь с материальным в детстве, глядя на звезды. Опустив глаза вниз, понимаешь: вернулся. Вот только место не ясно. Куда-то. Другое пространство. Иначе выглядят трещины на ручке самоката. На руках уже новые карты, у костра - всё те же друзья, но сменилась тональность - ведут иной разговор. Живут по прежнему закону. Только рискуют чаще. И знают больше. Опасаются нового вируса.
Случилось то, что казалось тебе невозможным. Все мосты взорваны - не просто сожжены.
Вселенная дрогнула. Выросла.
Ты, значит, тоже.
Стало больше пространства, и позже вдруг услышишь впервые - такое чужое, удаленное, разбивающее объятия из дружбы, детства на взмах руки с большой дистанции. Хит сезона - обращение "вы".
Внутри груди твоей в этом мире уже не лани, а львы.
(- Что почти приговор,
Если в расчёт не брать, что у мира на всё есть свои резоны. На тучи у о. Джерба, солнце над Питером, дождь под Москвой, тёплый ветер над Аризоной.
Смотри вокруг - пусть расширится и кругозор.
Линии на ладонях ручьями струятся. Ручьи превращаются в реки.
Дважды не войти. Уже не та вода.
Рука теплей. На ладонях иной узор)
Тропа заросла, теперь можешь быть свят, если прежде считался вор.
Помнишь, прежде полем игры был двор, как подрос - так им стал весь глобус.
Это взрослый, гигантский мир, светлый, и ясно, что очень новый.
Был своим, надоело? Взял и сменил основу. Станешь иностранец.
Вон какой на окнах солнечных зайчиков яркий танец.
Всюду глянец, сияние - куда ни направь свой взор.
Кем бы ни был, теперь всё как нужно. Тебе по нутру.
Босыми ногами в неизведанный мир поутру.
Вот первые шаги.
Потом - смелей.
Всё вокруг - для тебя и по тебе.
Здесь будешь вести крупную, только свою игру. От счастья порой забывая себя, думая о сути и о судьбе.
В месте, где жить предстоит тебе, в пространстве всегда соседствуют две грани - быт и бытие, а во времени - две оси (у храма лотос и рядом - заядлые карточные игроки), ты наконец забудешь слова "предатели" и "враги", а на карте своей перечеркнёшь холодные полюса.
Потому у той девочки в восемнадцать
(если она теряется - смотрит наверх, в небеса)
в дальний шкаф и убраны резиновые сапоги,
Рюкзак промок, давно сломан стеклянный компас.
(Пока зелёная бутылка вместо него на столе наматывает круги,
Она считает раз-два-три, определяет сектор
По триаде
ОУ - друзья,
ОХ - любовники,
УХ - враги)
Вычисления эти лишь со стороны легки.
Логик стальной и метатель ножей
В соединении будут крепкой парой, к тому же - весьма опасной.
Потому на щеке её друга - след красный.
(Думаешь, что поцелуй. Может так? И лишь после поймёшь - это след. Был удар руки. Он сотрётся.
Сотрутся с годами и прочие драки, простуды и сквозняки. Потеряю браслет, что любила носить по выходным на левой, а по будням - на правой руке. Это всё пустяки.
Зато босиком, налегке я достойно пройду всю осень (полюблю и твой оазис, и свою пустыню. Потанцуем? Давай. Раз-два-три...)
Мне 23. Зима, а запах яблок.
Льда нежным хрустом укрыты небеса.
Зима - абсолют чистоты, её дни - явно белая полоса. Ни боли, ни грусти не остаётся - одна красота внутри.
Холод лишних людей к нам не пустит.
Если всё это надоест _ сотри.
Пока я водку пью, любимый, чистую, как слеза,
Будь осторожен. По всем прогнозам (прошлого, будущего и настоящего опыта) этим вечером будет гроза:
Другая часть меня, а ей 12, - прибежит и тебе волосы взъерошит, 16 - засмеётся, заискрится. Станцует 18 с ними, отсчитывая раз-два-три...
Наслаждайся, вглядываясь в моё прошлое...
На одном языке со мной заговори.
Чтобы холод остался - снаружи, тепло - внутри. Получается. Вон, смотри:
Явно будет вторая гроза.
Вот, только встретились мы, и уже начались чудеса...
(Тёмно-синее небо в открытом окне возле пары много раз рассекает яркая электрическая полоса)
Дождь, молнии вспышки.
Затишье.
И сразу после - их счастливые голоса.
- Пройдёт быстро, а нам что бояться, зая?
Утверждает он (кстати, все стихии отлично зная).
В ответ она смеётся, переливчато-беспечно:
- Мы - влюблены - и, значит, почти что, вечны!
Небо в его глазах, в её - молниеносный азарт.
(Это они вместе - две оси, инь и ян,
Зелень и бирюза.
Это с ним подружилась, сбежав из дома,
девочка "капля солнца-и-или-гроза".
Он тоже был не прост. Не просто так, а - её, "к звездам мост-но-и-небосклон".
Им узнать это будет позже дано.
Он уже скоро начнёт отлично понимать:
"Взгляд так притягивают молнии, искрящиеся в небесах.
Почему они столь красивы?
И рядом с нами...
И - как часто! - в её глазах. Вот, опять"
- Умный мальчик...
Всё небо светлеет, явно голосуя "за".
- Приятно познакомиться, Гроза.
Она снимает платье:
Смотрит - нежно - в окно,
Потом, откровенно сияя, - ему в глаза.