В далях бескрайних, первые грозы,
Громом весенним, бьют в облака.
И над широким разливом, утёсы,
В тёмные воды глядят свысока.
Пухлые тучи кутают небо,
Силой неистовой дышит земля.
Ливнем тяжёлым умоются слепо,
Ближние склоны, луга и поля.
Ветер с низовий долин отдалённых,
Гулом наполнит воды глубину.
И к островкам в вечный плен заключённых,
Против теченья погонит волну.
В блеске свинцовом беснуются волны.
Всплески, как руки, всё тянутся вверх.
Будто они в чём-то страшном виновны,
И не прощён несмываемый грех.
Бьются о стены обрыва речного,
Серою пеной плюётся вода.
Нет ни души, и ни слЕда людского.
Всё поглотило небес чернота.
Гнутся деревья глухою стеною.
В тропах белёсых размыты следы.
Рвутся заблудшие души к покою,
Где над землёй покосились кресты
Сгорбился мыс в смертоносной ловушке.
Спутались травы, зловеще шепча.
Лишь огоньком в позабытой церквушке,
Робкой надеждой пылает свеча.
Свет погребая развёрстою пастью,
Вечности пастырем служит стихия.
И над векАми чудовищной властью,
Суд над природой вершит лжемессия.