Кто оглянуться не успел, тот помнит больше, чем другие - во сне блаженной летаргии он слишком медленно пустел. И замечал, почти тайком, что помнить нам дано не много: как их макушки пахли богом и материнским молоком; как их кормили по часам, а просыпались по минутам, как учит маленькое чудо в большие верить чудеса - а ведь они и вправду здесь. И долго будут греть и сниться ладошки в тёплых рукавицах, глаза хлебнувшие небес, страницы старых добрых книг и долгих сказок быль и небыль.
А в их глазах такое небо, что не забудешь ни на миг.