Послушай!
Ведь если люди угасают,
значит — это кому-нибудь нужно?
значит — кто-то хочет к себе их на небо?
значит — кто-то называет потом их мучениками?
И, надрываясь,
в метелях вселенского бреда,
врывается к богу,
уже без малейшего стыда,
украдкой
целует в заросшую щёку,
просит —
Чтоб обязательно кто-нибудь пострадал! —
клянется —
не перенесет эту бессмертную скуку.
А после
ходит довольный,
но равнодушный наружно.
Говорит кому-то:
«Ведь теперь тебе — того?
Крышка да земля?
Да?!»
И, обливаясь
слезами израненной совести,
склоняются к гробу,
не в силах уже сказать,
быстро —
кладут в негостеприимную утробу
земную.
Только видны опухающие уже глаза —
думают —
когда им? Побежит холодок по нёбу.
Послушай!
Ведь, если судьбы
угасают —
значит — это кому-нибудь нужно?
Значит — это необходимо,
чтобы каждый вечер
под крышами
затухала хоть одна душа?!