Как много образов в груди моей теснятся,
наружу рвутся, и ревут, и плачут,
Они меня терзают днём и ночью,
и не дают покоя, ни минуты.
Так много их – прекрасных и невзрачных,
горбатых, стройных, радостных, угрюмых,
Они в мозгу бесцельно копошатся,
и умирают, даже не родившись.
А им на смену новые приходят,
чтоб умереть как прежние… кто знает,
чему служить должно их появленье,
и для чего они меня терзают,
на части рвут…им свежей крови надо!
Кипящей крови слизывают капли,
и жадно пьют, толкаясь и стеная.
О, эти лица! То они нахлынут,
то вдруг растают, как роса под солнцем,
мне оставляя горечь и досаду,
обломки дел больших, несовершённых,
и в голове родившись – погибают,
как плод печальный в материнском чреве,
зачатый в час любви, и нерождённый…
Но страшно то, что призраки в ночи,
все эти мертворожденные духи,
кровь тёплую из жил пьют присосавшись,
как вурдалаки, что во тьме приходят…
Они мне мстят! Ведь я не в состояньи
их в жизнь пустить, ведь я ещё не властен
над слов и мыслей золотой громадой,
и мне её ворочать не по силам…
Но срок придёт – и буду я творить
и жизнь, и смерть по своему желанью.
Тогда и хлынут в этот новый мир,
потоком бурным образы и чувства,
те, что в кромешной тьме терзая душу,
толкаются, и гибнут не рождаясь.
1973 г