По призванию я хирург, оперирующий неопровержимыми фактами, касающимися неликвидов на будущее - бит-Коэнов на ньюйоркском биржевом рынке.
Мой скверный характер готовы засвидетельствовать бульварные скамейки Уолл-стрита, поэтому удивляться тому, что обо мне пишут в жёлтой прессе нечего - у неё хронический гепатит.
В ответ я забрасываю в рот пригоршню виноградин - как-никак глюкоза.
Это помогает мне вещать в эфире без лишних слов, съедая окончания - в чём и состоит моя первостепенная задача.
Она подтверждает небезызвестную теорию, чтобы жить самому и дать жить другим не обязательно уходить из жизни, не оплодотворив мысленно кого-то.
Такое практикуется мной вперемежку с занятиями откидных мест любовью через главный вход без участия любопытствующего швейцара.
Это характеризует бездельника, идущего на компромисс с печенью, поражённой алкоголем и занятого ничем кроме как самими собой с напрашивающимися выводами.
Тут и свита не нужна, когда существуют приближённые числа в меню, подаваемом во французском ресторане "Шерше ля фам", куда часто заглядывают в поисках лупоглазого счастья лжеподобные мне полукровки, причисляющие себя к гурманам от слова в эфирной пачкатне.
Мои неразгаданные шарады веселят поглотителей на полный желудок попискивающих устриц, в то время как данный рассказ шит белыми нитками, не считая нескольких суровых, вызывающих у слушателей пыльный Ап-чих.
Чувствую, что я почти готов и мне пылкому необходимо закругляться, прикрутив огонь.
А вы не ощутили как у вас поехала крыша со стрелком на ней, целящимся в здание божьего Сюда?