Собака по ночам всё выла,
Но с каждым разом всё слабей.
Какая ж боль, тоска и сила
Собачью душу рвали в ней?
Она мечтала о свободе,
Иметь не только с цепью связь,
Она жила «как будто», «вроде»,
В жару шальную, в холод, в грязь.
Немало лет она служила,
Считая: «Лучший в мире он».
Своё здоровье положила,
Храня его добро и сон.
Собака видела, что люди
Собак-друзей вели гулять.
И лая громко, но без злобы,
Хотела дать ему понять,
Что не нужны сейчас ей кости,
Ей по траве бы погонять.
Но он, как и всегда, лениво,
Опять ей скажет: «Не бреши..»
Хозяин любит жить красиво,
Без шума лишнего, в тиши.
И грех сказать, что её бьёт.
Примером в жизни многим служит,
Не курит и немного пьёт.
Ну, в общем, он, живя, не тужит,
Хоть и не слышно, что поёт.
Еды наливши ей в посуду,
Подвинет, постоит, уйдёт.
Костей, бывало, кинет груду
И через день-другой придёт,
(Не подвергаем его суду),
Воды не каждый день нальёт.
И вот теперь, не зная сколько,
Сидит на привязи одна.
Ей корку хлеба дать бы только,
Быть может, выжила б она.
Сейчас, пока ещё живая,
Стальную цепь она грызёт,
И зубы об неё ломая,
На помощь вас она зовёт.
Собака зубы все скрошила,
И кровь на морде запеклась,
Кольцо ошейника душило,
Когда с цепи она рвалась.
А рядом, близко, люди жили,
И ветер запах пищи нёс.
Они с хозяином дружили,
Друзьями их считал и пёс.
За то в ответ им благодарно
Приветно лаяла она,
Но оказалось это марно –
Стояла в душах их стена.
Собака больше всё лежала,
В ней становилось меньше сил,
Она от холода дрожала.
А снег крупою порошил.
Но поняла: напрасно просит
Людей спасти её от мук.
И ей мерещится: приносит
Хозяин суп, в котором лук.
И вот она уже наелась,
И было ей тепло теперь,
И спать ей очень захотелось,
И в дом для ней открыли дверь.
А этот первый снег – последний –
Как белым саваном упал,
Накрывши землю, дом соседний,
Ей одеялом тёплым стал.
Снежинки нежно укрывали
Её измученное тело.
Когда соседи крепко спали,
Ей небо панихиду пело.
Метель сильнее становилась,
Метель сильнее всё мела,
Она на мир за что-то злилась.
У ней свои были дела.